(Heine) Генрих (1797-1856) , немецкий поэт и публицист. С 1831 в эмиграции в Париже. Романтическая ирония страдающего от несовершенства и прозы жизни героя, сарказм и лиризм, дерзкий вызов самодовольной пошлости в "Книге песен" (1827), проникнутой народно-мелодической стихией, и сборник "Ромасеро" (1851), где скептицизм и ноты отчаяния не подавляют мужества противостояния судьбе (с 1848 Гейне прикован к постели). Язвительные политические стихи (в т. ч. поэмы "Атта Тролль", 1843, и "Германия. Зимняя сказка", 1844), обличающие современную феодально-монархическую и филистерскую Германию. Те же темы и мотивы в прозаических "Путевых картинах" - остроумном обзоре современного состояния Германии и Европы (части 1-4, 1826-31), в публицистических эссеистских книгах "Романтическая школа" (1833), "К истории религии и философии в Германии" (1834; влияние идей утопического социализма) и др.

I Ге́йне (Heine)

II Ге́йне (Heine)

Гейне (Генрих Heine) - великий нем. поэт, по происхождению еврей, сынкупца Самсона Гейне, род. 13 декабря 1798 г. в Дюссельдорфе на Рейне.Значительное влияние на его умственное и нравственное (но не напоэтическое) развитие имела его мать, женщина очень образованная,восторженная последовательница Ж. Ж. Руссо и всех рационалистическихучений XVIII в.; разработкою же своих поэтических задатков и склонностик умственной работе ребенок Г. был главным образом обязан своему дяде поматери, Симону Гельдерну, страстному библиоману, который предоставил вполное распоряжение племянника свою богатую библиотеку, а фантастическойромантической обстановкою своего домашнего быта сильно действовал на еговоображение. Когда Г. вступил в дюссельдорфский лицей, в нем началиразвиваться, несмотря на ранний возраст, семена скептицизма - подвлиянием лекций по философии Шалмейера, господства в ту пору вДюссельдорфе скептического духа XVIII века и религиозного индиферентизмародителей поэта. Очень важное место в истории его умственного развитиядолжно быть отведено и французскому, вследствие господства Наполеона надГерманией, влиянию, "тесному общению с подвижными и смелыми элементамифранц. национальности". Также рано начал обнаруживаться нравственныйстрой Г. - его замкнутость, углубление в себя, естественная и умышленнаядвойственность, выражавшаяся чрезвычайною мягкостью дущи, с однойстороны, и совершенно противоположными свойствами, с другой; к этой жепоре относится и начало целого ряда его любовных увлечений, важныхпотому, что они нашли себе высоко-поэтическое отражение в егописательской деятельности. По выходе Гейне из лицея, отец поместил его водну из франкфуртских банкирских контор, для изучения вексельного дела,а затем приказчиком в бакалейный склад. Понятно, что будущий поэтотнесся к этим занятиям с крайней антипатией и через два месяца бежалдомой; но отец тотчас же препроводил его, с теми же торговыми целями, вГамбург, к дяде Генриха, Соломону Гейне, тамошнему финансовому тузу;благодаря его содействию, Генрих завел комиссионерскую контору,просуществовавшую недолго. Первым стимулом поэтической деятельностипослужила для Г. несчастная любовь к кузине Амалии, отразившаяся впервом сборнике его произведений: "Traumbilder". Убедившись в отвращенииюноши к торговой профессии, родители решили отдать его в унив., поюридическому факультету, и благодаря поддержке Соломона Гейне, он в 1819г. очутился в Бонне, где в ту пору профессорами были Макельдей,Миттермайер, Август Шлегель. Мало занимаясь юридическими науками, Г. темсочувственнее относился к лекциям истории, истории литературы иэстетики, и особенно любил и уважал Августа Шлегеля. Шлегель в сильнойстепени развил в нем и без того не чуждый ему романтизм, уяснил емузначение Шекспира, ближе познакомил его с Байроном. Под этимивпечатлениями создалось тогда у Г. много чисто-лирических "песен" иначата трагедии "Альманзор". Пробыв в боннском унив. менее года, онперешел в геттингенский, где, за весьма немногими исключениями,господствовал бездушный педантизм, давили богатую пищу сатирическойнаблюдательности Г. и его пессимистическому настроению. Четырнадцатьмесяцев спустя, он переселился в Берлин (1821). Пребывание в Берлине,несмотря на усиливавшуюся тогда политическую реакцию, очень благотворноповлияло на него, благодаря близким сношениям с интеллигентными илитературными кружками (Рахили Варнгаген фон-Энзе, где господствовалкульт Гете, и баронессы Гогенгаузен, где преклонялись перед Байроном) иберлинскому университету, во главе светил которого (Ганс, Бопп, Вольф)стоял Гегель. Сделавшись тотчас же горячим гегельянцем, энергическиучаствуя в либеральном "Обществе культуры и науки еврейства", и в то жесамое время подрывая свое здоровье чувственными наслаждениями, Гейневместе с тем постепенно выступал и на литературное поприще. В конце 1821г. появились в печати отдельной книгой прежде помещенные в журналах, сдобавлением новых, стихотворения, в которых автор заявил себяромантиком, певцом любви и поэтом в народном духе. Они встретиливосторженный прием в публике и печати. За ними, в начале 1823 г.,последовали трагедии "Альманзор" и "Ратклиф", и сборник чистолирическихстихотворений "Lyrisches Intermezzo", закрепивших его славу. Емуприходилось, однако, не мало терпеть от клеветы и инсинуаций, за смелоеотношение к многим традиционным вопросам религии, морали и нравов (в"Альманзор"). Это тяжело отзывалось и на его материальном положении, таккак недоброжелатели выставляли его в дурном свете пред дядею Соломоном,на счет которого он жил тогда. Ко всему этому присоединилась сильнаянервная болезнь. В тяжелом настроении уехал он, для окончательногоприготовления к выпускному экзамену и сдачи его, снова в ненавистный емуГеттинген (1824). Осенью этого года он совершил по Гарцу и Тюрингиипутешествие, плодом которого была первая часть "Путевых Картин"(Reisebilder). Весною 1825 г. он получил степень доктора юридическихнаук; за месяц до этого он перешел в лютеранство. После кратковременногопребывания в Нордернее, давшего поэту богатый материал для будущегоцикла стихотворений: "Северное море", он переехал в Гамбург, где егождал целый ряд неприятностей от людей противодействовавших его стараниямдобыть себе возможно большее обеспечение от богатого дяди; и сам он,впрочем, действовал во многих случаях не совсем безупречно. Тогда же онвыпустил в свет 1-й том "Путевых Картин" ("Путешествие на Гарц","Возвращение на родину", "Северное море" и несколько мелких стихотвор.),имевший громадный успех, но подвергнувшийся запрещению в Геттингене, апотом и во многих других городах Германии. Еще более сильное действие вовсех лагерях произвел вышедший скоро после того 2 т. "Пут. Карт. ",восторженно встреченный публикой и частью критики, и запрещенный вГанновере, Пруссии, Австрии, Мекленбурге и большинство мелкихгосударств, при чем и лично против автора, по-видимому, готовилисьпринять такие меры, что Г. счел благоразумным уехать на время в Лондон.По возвращении оттуда он прожил несколько времени снова в Гамбурге, гдевыпустил, под общим заглавием "Книги Песен", полное собрание написанныхи напечатанных им до того времени стихотворений. Вследствиестеснительных денежных обстоятельств, а также желая испробовать своисилы в качестве писателя политического, Г. принял предложение Коттыредактировать в Мюнхене газету "Politische Annalen" и переехал туда вконце 1827 г. Редакторство его продолжалось всего полгода, обнаруживнепригодность его для такого дела, и он отправился путешествовать поИталии, по возвращении откуда в Берлин выпустил в свет 3 т. "Пут. Карт."("Путешествие от Мюнхена до Генуи" и "Луккские воды"), который тотчас жебыл запрещен в Пруссии. В видах личной безопасности Г. уехал из Берлина,поселился на время в Гамбурге, для поправления здоровья ездил вГельголанд, и здесь получил глубоко взволновавшее его известие обиюльской революции 1830 г. Сопоставление надежд, вызванных этимсобытием, с современною немецкого действительностью послужило для негоповодом к выпуску "Дополнения к Путевым Картинам" и очень резкой статьи"Кальдорт о Дворянстве" и усилило давнишнее желание его переехать вПариж. Сюда прибыл он в мае 1831 г. и принялся за корреспонденции изПарижа в "Allgemeine Zeitung". Они создали ему очень странное положениеотносительно различных политических партий: лишенный необходимых дляистинного публициста свойств, он беспрестанно давал повод обвинять его вшаткости политических убеждений. По настоянию австрийской дипломатии,Котта прекратил печатание корреспонд., но Г. издал все. прежденапечатанное, отдельной книгой: "Французские Дела", снабдив ее такимрезким предисловием, которое навсегда уничтожило для него возможностьвозвращения в отечество. За этим последовали работы в ином роде,писавшиеся пофранцузски для парижских журналов и затем переводившиесяавтором на немецкий язык: "Романтическая Школа", "К истории религии ифилософии в Германии", "О Германии" и др.; производительность жепоэтическая оскудевала и почти единственным плодом ее за этот период былсборник цинично чувственных стихотворений: "Парижские Женщины".Усилившееся гонение "Молодой Германии", избравшей своими вождями Берне иГейне, тяжело обрушилось на последнего в отношении материальном инравственном. Нужда, которую он испытывал, увеличилась еще большеблагодаря его связи, а потом и браку с Евгенией Мира (Матильда),женщиною очень бестолковою; заметно ухудшилось и здоровье поэта,появились зловещие нервные припадки. Под влиянием этих обстоятельствнаписаны им книга "О Берне" - весьма неблаговидный в некоторыхотношениях памфлет; поэма. "Атта Тролль" (1842), резко осмеивавшаяодносторонние крайности тогдашней немецкой политической поэзии; "НовыеСтихотворения" (1844), запечатленные уже мрачным пессимизмом, и поэма"Зимняя Сказка", в которой с беспощадным, часто даже циническимостроумием заклеймена господствовавшая тогда в Германии смесьсредневекового феодального порядка и "квасного" патриотизма. Понятно,что она была подвергнута строгому запрещению во всех городах Пруссии,причем начальству всех пограничных городов было предписано арестоватьавтора, где бы он ни появился. Жестоким ударом для Г. явилось и то, чтоумерший дядя его Соломон завещал ему всего 8 тыс. фр., а единственныйнаследник старика, Карл, отказался выплачивать, ту пенсию, которуюпокойный словесно обязался выдавать поэту во все продолжение его жизни,а жене его - в половинном размере после его смерти, но о которой взавещании не было упомянуто. Это столкновение хотя и окончилось тем, чтоКарл согласился выплачивать пенсию, получив от поэта письменноеобязательство за себя и своих наследников никогда не выпускать в печатьни одной строки, оскорбительной для семейства Г., но оказало на здоровьепоэта самое пагубное действие, открыв собою последний и страшный периодего жизни. Старая болезнь пошла вперед исполинскими шагами; в мае 1848г., он, полуслепой, полухромой, в последний раз вышел из дому напрогулку, и с тех пор уже до самой смерти остался прикованным к своей"матрацной могиле", как называл он те 12 матрацев, на которых лежал.Ужасные страдания, не мешали ему однако, сохранить удивительную мощьдуха, необычайную ясность и крепость мышления, выразившуюся в несколькихпрозаических произведениях ("Боги в изгнании", "Стихийные духи","Признания" и др.), а главное - в стихотворениях, составивших циклы"Романсеро", "Лазарь" и "Последние стихотворения", которые сам авторназвал "Жалобою, выходящею как бы из гроба". Пессимизм и отчаяние дошлиздесь до последнего предела. К этому же времени относится и окончаниеего "Мемуаров", из которых была напечатана, после смерти вдовы, толькочасть, ничтожная в количественном и не особенно важная в качественномотношении. Окруженный попечениями жены, согретый незадолго до смертивнезапно вспыхнувшею в нем любовью к Камилле Сельден, которую онобессмертил в нескольких стихотворениях под именем "мушки", продолжая,вместе с тем, испытывать невыносимые физические страдания, поэтмучительно доживал последние дни. Еще 13 февраля 1856 г. он писал шестьчасов сряду (свои мемуары); 16-го, после обеда, сказал: "бумаги икарандаш", но то были последние слова его; началась мучительная агония,и 17 февр. Г. не стало. Он похоронен на Монмартрском кладбище; надмогилою жена его поставила памятник. на плите которого вырезаны всегодва слова: "Henri Heine". Как человек, Г. и по своей натуре, и вкачестве типичнейшего представителя одного из главных течений тоговремени (байроновского), представляется существом, в котором соединялисьсамые вопиющие противоположности: с высоким нравственным достоинствомсовмещалось много суетного и мелочного. В общему однако, Г. осталсянепоколебимо до конца жизни благородным человеком и гражданином. Чтокасается до Г., как писателя, то центр тяжести его деятельности,конечно, в поэзии; но и значение его, как публициста и критика, отнюдьне может быть признано маловажным. Правда, органические свойства егонатуры, как человека, а главное - как. поэта, мешали ему в статьяхполитических быть последовательным в частных, касавшихся того илидругого отдельного вопроса, взглядах и мнениях; но в основных воззренияхсвоих он оставался всегда неизменным, и сущность этих воззрений выразилкак нельзя лучше он сам, когда назвал себя "храбрым солдатом в войне заосвобождение человечества". Как критик литературный, Г. стоит еще вышеГ. публициста; под блестящею легкою формою, иногда переходящею даже внекоторого рода фривольность, под смесью научной серьезности вфельетонной шутливости, во всех критических, философских и т. п. статьяхГейне столько глубокого понимания явлений, столько чутья, сколько мог быпожелать себе любой из ученых историков литературы. Поэтическаядеятельность Г. важна с двух сторон: историко-литературной ичистохудожественной. Выросши и развившись под влиянием романтическоешколы, выступив на сцену в пору "бабьего лета" романтизма (по выражениюГотшаля) и наложив на свои первые произведения несомненную печать этогонаправления, Г., однако, на первых же порах проявил и свое полное.отличие от романтиков. В то время как они совсем уходили издействительной жизни в созданный ими фантастический мир, Г. толькоубаюкивал себя им, "точно пел колыбельную песню своим страданиям". Впротивоположность романтической поэзии, которая, особенно в последниегоды, состояла из двух элементов: рыцарства и монашества, Г. внес в своюпоэзию единственный элемент - человечество. Отсюда до открытой борьбы сромантизмом, с болезненными стремлениями его был всего один шаг - и Г.скоро сделал его, пойдя затем быстро и победоносно по новому пути.Первые серьезные произведения Г. знаменуют собой падение немецкогоромантизма и начало эры новой немецкой поэзии. Взятая сама по себе, безотношения к современным литературным направлениям, поэзия Г.представляется нам с резко двойственным характером. Одну категорию еесоставляют стихотворения, делающие Г. одним им величайших лириков всехвремен и народов - произведения чистого искусства, те "жемчужины лирики,которые в своей чистоте и своей хрустальной шлифовке составляют вечноеукрашение его поэтического венца и принадлежат к лирическим сокровищамнемецкой национальной литературы"; это - песни, перерабатывающиенародные мотивы, песни любви в их бесконечном и обаятельномразнообразии, при видимом однообразии основного мотива, а также чудныезвуки, вызываемые у поэта природою и особенно морем, полеты фантазии егов поразительной шири и грандиозности. Но на ряду с этими произведениями,где все - эфир, чистый аромат, волшебная грёза, идут продукты отрицания,"мировой скорби", получающей у Г. совершенно самостоятельный,индивидуальный характер и почти с хронологическою последовательностьюпроходящей чрез три фазиса. Тут сперва ирония или, вернее, юмор, которыйсам Г. характеризует как "смеющиеся слезы", как то, без чего"колоссальные скорби и страдания были бы невыносимы", и орудие его"прекрасный звонкий смех") поражающий других и дающий своего родаотраду, хотя и мучительную, тому, кто может так смеяться. Под влияниемсовременной действительности совершается переход этого юмора в жгучуюсатиру, на которую Г. смотрел как на своего рода историческую миссию,придавая карающей силе поэзии великое значение. Самое яркое проявлениеее мы находим в поэме "Зимняя сказка". И наконец - апогейпессимистического отношения к жизни, когда выступает во всей своейнаготе полное, беспредельное, доходящее иногда даже до цинизма,отрицание всего, когда из сердца поэта вылетает один за другим звуки, вкоторых "все желчь, горькая желчь в красиво шлифованных сосудах,предсмертные проклятия умирающих, язвительный хохот духов тьмы наджалким миром, обреченным на смерть, зараженным внутренним гниением иложью...". Но сквозь все, написанное Г., проходить красною нитью однаглавная, основная идея - человечества, гуманности в самом обширном иблагородном значении этого слова. Эпитеты "рыцаря духа", который он сампридал себе в своей "Горной Идиллии", и "лихого барабанщика", каким онназвал себя в "Доктрине", как нельзя лучше характеризуют его поэтическуюдеятельность во всей ее совокупности, точно также, как вполнеприменяются к ней и другие слова его: "Я право не знаю, заслужил ли я,чтобы после моей смерти мой гроб украсили лавровым венком. Но на этотгроб вы должны положить меч, потому что я был храбрый солдат в войне заосвобождение человечества". Полное собрание сочинений Г. издано в 16раз, в 1861 г., Штродтманом; в 1869 г. он же издал посмертныепроизведения поэта: "Letzte Gedichte nna Gedanken". За Штродтмановскимизданием последовало несколько других, не прибавивших однако к первомуничего существенного. Недавно появилась часть его "Мемуаров". На русскомязыке, кроме небольших сборников стихотворений в перевода Михайлова,Костомарова, Мейснера, Шкаффа и Вейнберга, имеется более или менееполное изд. Г. под ред. П. Вейнберга и В. Чуйко (с биогр. очерком, нап.последним). Ср. биографию Гейне П. И. Вейнберга, изд. Павленкова (1892).Лучшие иностранные биографии Г. : "Н. Heine's Leben und Werke"Штродтмана и "Heinrich Heine" Прёльса; см. также "Воспоминания"Мейснера, книжку Камиллы Сельден: "Les derniers jours de Heine", статьиГюфера в "Deutsche Rundschau". П. Вейнберг.